Много лет назад, когда #СССР ещё казался живее всех живых, из каждого динамика лились слова ещё совсем не заматеревшего Вячеслава Бутусова про скованных одной цепью. И подростки, цепенея от собственной смелости, слушали крамолу о том, как здесь нищие молятся… молятся на то, что их нищета га-ран-ти-ро-вана. Тем, кто этого не застал, было бы и невдомёк, как такое возможно, не начни старые советские клише возвращаться в современную жизнь.
И один из феноменов — невероятная для западного обывателя тяга к стабильности в бедности. Мол, пусть и небогато, зато суверенно. То бишь, с гарантией.
А откуда вообще берётся вот эта тяга к гарантированной скудной пайке, и почему люди так легко выбирают чечевичную похлёбку при размене?
Одна из работ свежеиспечённого нобелевского лауреата Ричарда Талера даёт выверенный ответ на этот вечный вопрос.
Однажды он провёл эксперимент на предмет отсутствия инвариантного мышления в денежных вопросах. Будучи профессором Талер предложил своим студентам представить, что они выиграли 30 долл. Затем им нужно было выбрать одно из двух: бросить монетку в зависимости от того, выпадет орёл или решка, получить или отдать ещё 9 долл., либо не бросать монетку. Испытать судьбу решили 70% участников. На следующем занятии Талер предложил студентам представить, что их начальный капитал равен нулю, и выбрать один из таких вариантов: бросить монетку и получить 39 долл., если выпадет орёл, или 21 долл., если решка, либо не бросать её и гарантированно получить 30 долл. При такой формулировке только 43% студентов согласились рискнуть, остальные предпочли гарантированный выигрыш.
Подвох в том, что конечный результат одинаков. Начинаете вы с 30 долл. или с нуля, вероятный выигрыш каждый раз противопоставляется гарантированной сумме. Студенты, однако, проявляют разные предпочтения, тем самым демонстрируя отсутствие инвариантности. Талер назвал это несоответствие «эффектом исходного богатства». Если у вас в кармане есть деньги, вы склонны рисковать. Если же там пусто, то вы предпочтете гарантированно взять некую скромную сумму, а не играть, рискуя получить на треть меньше.
По большому счёту, подобный эффект универсален. Однако в бывших советских республиках, по экономическим критериям совсем не богатых, если не сказать резче, он выражен сильнее. Если посмотреть на статистику, средний, а точнее медианный россиянин с месячной зарплатой в 440 долл. ничуть не богат по мировым меркам. В глобальных зарплатных ведомостях его место где-то между средним эквадорцем и средним марокканцем. По идее, примерно такого же уровня должны быть и геополитические амбиции, но тут, по давней традиции, мы впереди планеты всей.
Впрочем, это не так важно. А важнее то, что именно #бедность, глухая и беспросветная, вынуждает россиян стремиться не к приумножению, а к сохранению. Полупустые карманы диктуют немудрёную стратегию отчаянной борьбы за стабильность, даже если это #стабильность в скудости. И если на финансовый элемент наложить травмирующий для многих опыт развала некогда великой страны, позиция пропутинского большинства становится вполне объяснимой.
Вы её разделяете?
Journal information