Что бы ни говорили злопыхатели, но Владимир #Путин — даже и близко не Иосиф #Сталин. Дело не только в упорной приверженности национального лидера своей команде, чего кровавый диктатор и в мыслях не держал, регулярно устраивая «чистки» даже в ближайшем окружении. Но и в общей гуманности как правоохранительной, так и судебной системы. За «три колоска» уже не сажают на 10 лет без права переписки, да и на три года — тоже.
Свежее «дело» матери-одиночки из Саратовской области — тому показательный пример.
Если кратко изложить его суть, то она в том, что безработная Ольга Журавлёва, воспитывающая двух дочерей, одна из которых страдает эпилепсией, попалась на незаконной подработке в период, когда стояла на учёте в органах трудоустройства и получала пособие. Местные сыщики, которым тоже нужна #статистика раскрываемости натянули этот инцидент на статью 159 УК РФ — «Мошенничество». Мол, пособие по безработице получено путём злоупотребления доверием и государству причинён ущерб в размере около 10 тыс. руб. (чуть меньше, это важно).
Почему уголовное дело не закрыли за малозначительностью — ведь, по сути, это те же «три колоска» — Бог весть. Но #суд оказался гуманным. С учётом всех обстоятельств, личности обвиняемой, наличия у неё детей и проч. приговорил к 120 часам обязательных работ. Хотя максимальная санкция по этой статье — лишение свободы на срок до двух лет.
И только теперь, когда в судьбу Ольги Журавлёвой вмешался депутат Госдумы от КПРФ Сергей Шаргунов, прокуратура Саратовской области провела дополнительную проверку и пришла к выводу, что дело малозначительное. Хотя на суде районный прокурор обвинение поддержал…
Ну, о том, что нынешняя российская Фемида предпочитает не спорить с правоохранителями, сказано уже немало. Но вот само это «дело», высосанное буквально из пальца, и суд по нему, и мягкий вердикт — есть приговор путинской России, выстроенной в силовую вертикаль…
Слишком смелое заявление? Отнюдь…
Вы просто почитайте рассказанную из первых уст историю осужденной, которую правильнее назвать потерпевшей.
[Несколько цитат и ссылка]
Об источниках доходов безработной матери-одиночки:
Зарабатываю калымами: кому обои поклеить, кому окна почистить, кому помыть дом к зиме — везде на все руки. Один раз себя хорошо показала — и все зовут. Конкуренции и нет особо: знают, что я хорошо делаю. Даже возили в совхоз, за семь километров, клеила учительнице обои. Бывает, просят и богатые, двухэтажные дома. Или когда уборщица в магазине заболела, зовут: Оль, вымой, помоги. Я час утратила, 300 рублей получила — неплохо.
О сути дела:
Пока ждала дочь со школы, сидела в пиццерии у знакомой, где забирала помои поросятам. В феврале меня попросили помочь: там линолеум — помыть пол тридцать минут, хотя есть уборщица. Я сделала, а девчата решили меня отблагодарить. Дали три тысячи рублей…
А 3 марта приехали ко мне два полицейских. Сказали, что меня хочет видеть Сергей Забабурин, начальник отделения. Я пришла, а он говорит, что у них сроки жмут, надо сдавать в Саратов отчеты. Спросил, работала ли я в пиццерии. Я сказала, что нет, просто помогала. Он говорит: ну какая разница, напишу, что работала, тебе за это все равно ничего не будет — 500 рублей штрафа, не ссы. Я спорить побоялась: вдруг опять оштрафуют ни за что. Ушла… А 7 марта меня пригласила дознаватель и с порога начала мне зачитывать статью 159 УК России о мошенничестве.
О суде:
Спрашиваю в суде: как я могла дать такие показания? Забабурин говорит: ваша честь, это опечатка. Судья ему: идите, вы свободны… Свидетели дали показания, что я помогала, а не работала. Начальница кафе меня даже не видела, мне работу никто не давал — ни официально, никак. Но дознаватель написала, что я продавцом работала. А девочка, которая мне деньги в феврале дала, сказала: давала Оле из своих личных средств. Но сторона обвинения, прокуратура, говорит: в материалах вы давали показания, что вы договаривались о сумме! Она сказала, что не договаривались, они давай ее пугать: а вы знаете, что вам сейчас штраф будет? Она испугалась, покраснела, глаза опустила, говорит: наверное, те показания правильные, а может, и нет…
О жизни в провинции:
Мы ещё не из самых бедных. Без завтрака дети у меня не сидят: всегда печеньки с чаем есть. Если хотят утром яичницу — жарю. У нас каждый день рацион разный: сегодня мы захотим гречку с мясом, а завтра — суп. Если в школе на обед они ели, то варить не будем, я же за обед плачу. Дома в основном только второе: голубцы, пельмени, хинкали магазинные. Поросят купили весной, будем резать зимой — хватит месяца на четыре. Мы еще умудряемся и сало закоптить, и дать чуть-чуть всем. Ну и нам тоже дают: мы — свинину, а нам — курятину. Иногда я занимаю в магазине хлеб, сахар, печенье, чай, кофе, молоко. У нас идёт потоком: взяла-отдала, взяла-отдала. Меня все там знают: если бы не знали — не дали бы.
О помощи государства:
Как-то решила обратиться за помощью в администрацию — я же официально стою на обеспечении малоимущих семей. Мне сказали: денег нет, приходите в декабре. А в декабре, когда на биржу труда встала, сказали: не положено — помогают только тем, кто официально работает. А где работать-то?! Мне сказали: «Оля, мы знаем, что ты заработаешь!»
А полностью интервью можно прочитать здесь. И оно того стоит, хотя и составлено одной из сестёр-плакальщиц нашей журналистики.
В общем, тут всё — и равнодушие чиновников, и зависть маленьких людей, и халатность силовиков, и бедность нашей жизни. Всё смешалось в один крутой водоворот, едва не проглотивший простую русскую бабу. Но разве ж один Владимир #Путин виноват во всём этом банальном и бытовом беспределе?
Journal information