Да, вот такой простой вопрос. И ответ на него вроде бы должен быть простым. Тем более что деньгам – не одна тысяча лет. И все мы пользуемся ими каждый день, слышим о них, читаем о них, и даже думаем, что знаем…
Ан, нет.
Поразительно, но экономическая наука пока так и не сформировала единого определения, что же такое деньги. Есть, конечно, в некоторых учебниках попытка некоторой универсализации. Мол, деньги – это все то, что выполняет одновременно определенный набор функций. Правда, даже по количеству этих функций разные экономические школы расходятся: одни говорят о трех функциях денег, другие – о четырех, третьи – о пяти. Кто больше?
Но вернемся к определению. Понятно, что когда некоторый предмет определяется через некоторое число его свойств (или функций) – это на уровне детского сада, а не строгой науки. Поэтому те, кто хочет сохранить хотя бы остатки научности, пытаются-таки сформулировать дефиниции. Предельно упрощая, определения разных научных школ можно свести к следующим:
1. Деньги – это особый товар, форма выражения стоимости всех других товаров (а товар, как мы помним, это «продукт труда, произведенный для продажи или обмена на другие товары»);
2. Деньги – это продукт общественных договоренностей: все то, что люди договорились использовать в качестве инструмента-посредника при обмене товаров;
3. Деньги – это способ фиксации взаимных обязательств всех участников процесса производства, обмена и потребления товаров.
Что же из этого выходит?
Прими мы за основу первое определение, непременным следствием будет требование материального, «вещного» наполнения такой категории как деньги. Тогда совершенно правомерным будет признавать золото и серебро «настоящими» деньгами, а банкноты и т.п. – в лучшем случае, денежными суррогатами, «квазиденьгами».
Если опереться на вторую дефиницию, то «физическая» форма денег становится совершенно неважной по сравнению с теми способами, какими предполагается обеспечить выполнение этих договоренностей, т.е. всеобщее признание именно этого предмета (вещи, записи, слова, байта и т.п.) эквивалентом стоимости любого товара. В таком случае, кстати, унция золота может и не являться деньгами, или, как минимум, быть ими ничуть не больше, чем литр нефти, фунт зерна или овца средней упитанности.
А если взять на вооружение п.3, равно важным окажется и то, и другое: и то, как (на чем, в какой форме) зафиксированы обязательства, и то, как (а также – кем) именно будет обеспечено их исполнение всеми. Это в итоге приводит нас к мысли о том, что существование денег невозможно вне государства и права: только организованное принуждение, опирающееся на систему писаных норм, более-менее страхует от частичного или всеобщего отказа от обязательств.
Дальше – больше. В рамках первого определения довольно сомнительными выглядят банковская система с частичным резервированием и т.н. кредитные деньги. Второе определение, наоборот, их вполне допускает, а третье – опять-таки ставит в зависимость от волеизъявления государства…
В общем, трудно не согласиться с одним из экономистов – предстваителей «австрийской школы»: в начале XXI в. главный теоретический вызов для экономической науки представляет собой теория денег, банковского кредита и финансовых рынков…
А, казалось бы, деньги – это так просто!
Journal information