Попытки увязать вознаграждение наёмного гендира с размером годовой прибыли особым успехом не увенчались. У того естественным образом развивался острый конфликт интересов между текущими целями и долгосрочными приоритетами развития. Последние, как правило, становились жертвами этой коллизии, причем, когда собственники начинали что-то подозревать, было поздно пить «Боржоми».
В общем, управленческая мысль дозрела до того, что высоких топов и ключевых спецов выгоднее брать в долю, увязывая их вознаграждение с ростом рыночных котировок акций компании. Чтобы избежать того же конфликта, что и в случае с привязкой бонуса к прибыли, были придуманы хитрые схемы наделения боссов пакетами акций (с нехилыми ограничениями возможностей их продажи на рынке) и опционами на акции. На Западе такой подход обрёл популярность лет 20-30 назад, в России он сейчас активно пробивает себе дорогу.
Естественно, подводные камни есть и у него. Бизнес – это постоянная борьба между новаторством и консерватизмом, между готовностью идти на риск ради большей прибыли и желанием «не ломать то, что работает». Меж тем акции и опционы тянут топ-менеджера в разные стороны. Еще в 1990-е годы получила развитие теория о том, что возможность получить в будущем доход от опционов (потенциальное богатство) увеличивает склонность к риску, а рост стоимости уже приобретенных активов (текущее богатство, которое можно потерять) ее снижает.
Понятно, что нужна «золотая середина» – некая пропорция, в которой в компенсационном пакете топа должны быть представлены и опционы, и акции. Её разные собственники определяли на глазок. Широкое распространение такой практики в США, в свою очередь, дало учёным богатую пищу для исследований.
Джеффри Мартин (Geoffrey Martin) из Мельбурнской бизнес-школы, Луис Гомез-Мехия (Luis Gomez-Mejia), завкафедрой в Техасской бизнес-школе и Роберт Уайзман (Robert М. Wiseman), декан факультета менеджмента в Бизнес-колледже при Мичиганском университете проанализировали данные о финансовом положении и структуре компенсации руководителей американских публичных производственных компаний за период с 1996 по 2009 год. В общей сложности исследование охватило 9143 годовых отрезка работы гендиректоров. Склонность каждого гендира к риску оценивалась на основе данных о затратах на НИОКР, капиталовложениях и долгосрочной задолженности. Сопоставляя её с текущей ценой пакета акций у гендиректора и потенциальной стоимостью его опционов, учёные получили числовое выражение степени влияния размера потенциального и текущего личного состояния на готовность босса идти на риск.
Что выяснилось в итоге? Для большинства отраслей баланс между риском и консерватизмом достигался, когда соотношение между «опционной» и «акционной» частями компенсационного пакета было на уровне 2:1. Если оно намного выше, это толкало руководителя к более рискованным для компании действиям, а если намного ниже, соблазн ничего не менять оказывался слишком сильным. Говоря математическим языком, при увеличении «потенциального богатства» на одно стандартное отклонение число рискованных операций за год возрастает на 33%. А если аналогичным образом повышается показатель «текущего богатства», склонность к риску снижается на 18%.
Мораль такова. Если компания предпочитает консервативный подход, ей стоит с самого начала давать своему руководителю не опционы, а живые акции. Если же главная ставка – на инновации и расширение бизнеса, гендиректор-акционер может стать тормозом. Тогда надо подумать о преемнике, которому нечего терять, кроме своих опционов.
По материалам Harvard Business Review.
Journal information