Вот одна простая история.
– У нас особые требования к работникам. Все они должны быть по-настоящему гуманными и милосердными людьми. Где-то даже альтруистами. Вы согласны ответить на несколько вопросов?
– Да, разумеется.
– У Вас есть семья, дети?
– Да, я женат и у меня четверо детей.
– Сколько лет самому старшему из них?
– 12.
– Ваша жена работает?
– Нет, она ведёт хозяйство и занимается воспитанием детей.
– Хорошо. Теперь такой вопрос. Допустим, я подчёркиваю: только допустим, что один из – Ваших детей смертельно болен. Скажите честно, Вы бы отдали все свои сбережения, всё своё состояние, чтобы оплатить лечение, которое возможно спасёт этой малютке жизнь?
– Да, разумеется.
– А если бы и этого оказалось мало, пожертвовали бы Вы своей жизнью, если это могло бы вылечить ребёнка?
– Да.
...
– Сожалею, но Вы нам не подходите. По-настоящему Вы дорожите только собой. Чтобы избавить себя от чувства вины и тяжёлых переживаний, Вы готовы оставить без средств к существованию безработную вдову с четырьмя несовершеннолетними детьми. А ведь при другом выборе у Вас осталось бы трое детей, чьи условия жизни не ухудшились бы, и возможность родить ещё одного ребенка. Нет, Вы нам решительно не подходите!
Действительно, в готовности многих людей идти на любые жертвы ради спасения близкого человека порою есть «второе дно». Чувство вины – сильнейший разрушитель, и не мудрено, что человек подчас готов умереть, лишь бы не терзаться всю оставшуюся жизнь угрызениями совести. Однако вряд ли такая жертвенность может считаться подлинно гуманным выбором. Даже у милосердия есть предел, за которым оно начинает переходить в жестокость.
Навеяно дискуссиями вокруг этого поста Михаила Соломатина (
Journal information